Babylon A.D. (оригинал Cradle Of Filth) 

I bled on a pivotal stretch 
Like a clockwork Christ 
Bears sore stigmata , bored 

And as I threw Job, I drove
Myself to a martyred wretch
To see if I drew pity
Or pretty Litnies from the Lord

So the plot sickened 
With [bad word] of days 
Ill millennia thickened 
With the claret I sprayed 

And though they saw red 
I left a dirty white stain 
splintered knot in the grain 
On Eden`s marital aid 

So glad for the madness 

I walked the walls naked to the moon 
In Sodom and Babylon 
And through rich whores and corridors 
Of the Vatican 
I led a sordid Borgia on 

I read the Urilia text 
So that mortals wormed 
As livebait for the dead 

And as I broke hope , I choked 
Another Pope with manna peel 
Dictating to DeSade 
In the dark entrails of the Bastille 

And as He wrote , I smote 
royal blow to the heads of France 
And in the sheen of guillotines 
I saw others , fallen , dance 

I was an incurable 
Necromantic old fool 
phagadaena that crawled 
Drooling over the past 

rabid wolf in a shawl 
razor`s edge to [bad word] 
That the stars overall 
Were never destined to last 

So glad for the madness 

I furnaced dreams , a poet , foe of sleep 
Turning sermons with the smell 
On Witchfinder fingers 
Where bad memories lingered 
Burning , as when Dante 
Was freed to map [bad word] 

I sired schemes and the means 
To catch sight of the seams 
And the vagaries inbetween... 

And midst the lips and the curls 
Of this [bad word] of a world 
In glimpses I would see 
nymph with eyes for me 

Eyes of fire that set all life aflame 
Lights that surpassed art 
In sight , that no intense device of pain 
Could prise their secrets from my heart 

I knew not Her name 
Though her kiss was the same 
Without a whisper of shame 
As either Virtue or Sin`s 
And pressed to Her Curve 
I felt my destiny swerve 
From damnation reserved 
To a permanent grin...

Вавилон нашей эры

Я кровоточил на стержне времен,
Как рожденное болью 
Христа клеймо.

А когда прекратил, я двигался сам,
Я мучил несчастного, показывая
"Прелестные" списки с грешниками

Интрига вызывала отвращение 
с пришествием дней,
Болезнь тысячелетия насытилась ей,
Как мной расплесканное вино

И хотя они были в бешенстве,
Я оставил грязно-белое пятно,
Расколотый узел в зерне,
В брачную помощь Идене.

Так радуйтесь же безумию!

Я гулял под стенами, обнаженными луной,
В Содоме и Вавилоне,
И мимо богатых шлюх в коридорах
Ватикана я вел мерзкого Борджию.

Я читал юрилианские тексты
Так, чтобы смертные
Стали приманкой для мертвых.

Диктуемый Де Садом, я нарушил надежду, 
В зловещих внутренностях Бастилии
Я задушил священника с шелухой манны;
И как он написал, я поразил вождей Франции,
И в блеске гильотин я видел танец
Других, павших.

Я был неизлечимым, полумертвым старым 
Глупцом, жившим прошлым,
Неистовым волком, одетым в лезвия правил,
По предсказанию звезд, 
Но это длилось недолго.

Так радуйтесь же безумию!

Я сжег мечты поэта, врага сна, 
И направил интуицию проповедников туда,
Где плохие воспоминания тлеют,
Как тогда, когда Данте
Был освобожден, 
Ад отметив на карте.

Я придумал план,
Как увидеть внутренние 
Причудливые шрамы...

Из середины губ и завитков
Этого лона мира,
В проблесках я увидел
Нимфу, смотрящую на меня.

Пламенные глаза, что зажигают всю жизнь,
Огни, что превзошли искусство в зрелищности,
И нет таких пыток, которые оценят их тайны.

Я не знал её имени,
Хотя её поцелуй был тем же,
Без стыдливого шепота,
Как греховная добродетель,
И под её напором я почувствовал
Отклонение моей судьбы
От сохраненного про