Когда я буду умирать совсем один
В пустой квартире, без детей и жён -
Пошлет за мною брата Господин,
Доставить мою душу на рожон.

Брат за руку возьмет, как я его,
С цветами провожая в первый класс,
На этом свете старше был хозяином,
На том, - давно местами поменяли нас.

О Боже, как же сильно захочу,
Чтоб дочерью был фильм не содеян
Про то, как скорой помощи врачу
Качала сердце скорая в Сиднее.

Про то, как за престижный мерседес
Давился кровью, харкая в очко.
Про то, как отоваривал невест,
Из тёмных кухонь выходя бочком.

В пустой квартире, съёмной, без друзей,
Её опустошивших от бухла,
В блевотине оставленных газет
Пытаясь крохи отыскать тепла,
Я думал лишь о том, как жить и петь мне,
А не о том, что будет после смерти.

Доделанный безжалостным резцом,
Оставившим известные изъяны,
Я не скрывал избитое лицо,
Зализывая мокнущие раны.

К чему?! К чему?!
Давно известно всем и вся,
Что люди как животные, нечисты:
Врачи и президенты, и артисты, -
У каждого из нас есть свой косяк!

В пустой квартире, уходя один,
Я заклинаю близких и любимых:
Свечей не надо! Если был любим,
Огней не жгите. Мне хватало дыма!

Вы вознесите матери хвалу за то,
Что родила и отболела.
За то, что выгнать из дому не смела,
Когда я растекался по столу,
Стонал и извивался на полу,
От матерщины уставая ртом и телом!

В пустой квартире - все, что заслужил,
И девочка подъехать не успела.
Успела бы - возможно, был бы жив,
А она реально этого хотела.

Когда отсюда валишь в сорок два,
Хороший возраст, все как на ладони.
И кажется прокатит... не догонит.
Бежит от силы кругом голова.
Догонит, друг мой, возраст ни при чём, -
Мы все мишени ростовые в тире!

На мне сейчас Господь сдает зачёт.
На съёмной, центровой пустой квартире...

  ***
Вчера стакан себе налил доверху
И объяснил себе один момент:
Чем стерлядь отличается от стерха?
Со стерлядью не плавал президент.

  ***
Скучаю по школе, по парте, большой и неловкой,
По вставочке с вечно засохшим пером.
Скучаю по завтракам в тёплой огромной столовке:
Котлета с подливкой и серый комок макарон.

Скучаю по школе, по шумной большой перемене.
Летали портфели, перилами рвались штаны,
Зелёнка и йод - на ладонях, локтях и коленях.
Счастливые дети, счастливой советской страны.

Скучаю по чёрным, тяжёлым, неласковым матам,
И грохоту планки, упавшей на них с высоты.
Скучаю по детству, которое было когда-то,
О Боже, как помыслы были просты и чисты.