Ранним утром после шторма
Я бродил вдоль кромки моря
Среди выброшенных водорослей 
И бьющихся существ,
Оставленных на берегу 
Безжалостным прибоем
Задыхаться в испаряющихся
Лужах на песке.

Изумрудный блеск стекла - 
Послание в бутыли:
Старинный свиток, строчки
Чуть расплывшихся чернил,
Прошедший за века
Немыслимые мили -
Путь на который его автору
Не хватило сил:

Путь вослед за теплым бризом,
За течением Гольфстрима,
Путь длинной в остаток жизни,
Пройденной наполовину.

Жил бравый капитан. 
Он шел до края света,
Держась своей звезды,
Наполнив ветром паруса,
Но в дальних странах, там где солнце
Вечно клонится к рассвету
Он не нашел ее в давным давно
Знакомых небесах

Был полный штиль: они так ждали
Запоздалый лучик света 
Звезды погасшей до того,
Как им всем дали имена...
Спустя пять лет он возвратился в порт
С командой из скелетов
И продал свой корабль
За пару ящиков вина.

И отражение луны блестит на кончике стилета,
И вырванное сердце гулко бьется в дверь ларца,
И щелкает затвор: осечка пистолета -
Не в силах наблюдать пустые небеса

Он лег на линию прибоя
Неподвижно, как звезда,
И смотрел в немом покое,
Как приближается вода.
Зов, что отнимает волю, 
Взгляд из самой глубины:
Лечь на линию прибоя
И никогда не видеть сны.

По скале, покрытой фресками
Исчезнувших растений,
Спасая свои жизни
От пребывающей воды
Бегут жуки и сколопендры,
На камнях лежит Офелия,
Океан стирает на песке
Ее последние следы.

На нее глядят из бездны
Финикийские триремы
Стылый взгляд небытия
Из тьмы кораллов и колонн
Я держу ее ладони
И барашки белой пены
Закрывают уходящий
В бесконечность небосклон.

Вырезая строчки рун на память будущих времен
На скале на миг воздвигнутой из тьмы морского дна,
Но ветер никогда не вспомнит унесенных им имен,
И если камни и вода не внемлют письменам,
Что остается делать нам?

Лечь на линию прибоя
Неподвижно, как звезда,
И смотреть в немом покое,
Как приближается вода
Зов, что отнимает волю,
Взгляд из самой глубины:
Лечь на линию прибоя,
И никогда не видеть сны.