Вершит народ дела свои - пройдохи ищут славы,
Пророки врут, поэты пьют, богатство копит знать.
Стоит над миром год змеи, все злобны, как удавы,
И каждый хочет сам в угоду году гадом стать.

А я в портовом кабаке сижу, и губы в табаке,
И две монеты в кулаке, а в голове шансон.
А в нем мой страх, мой странный край,
Туманный путь в желанный рай,
Тот путь, который мной пока еще не обретен.

О дай мне, господи, ступить на этот путь
Когда-нибудь, когда-нибудь, когда-нибудь.

Я, как и вы, друзья мои, устал глазеть на драки,
И вид оскаленных клыков нервирует меня.
Пройдет над миром год змеи, начнется год собаки,
И снова цепь, и снова лай, и войны и грызня.

Чего так злобен род людской? Да это просто год такой.
Но как не мучаю себя, но как себе не лгу,
За что, я не могу понять, вы все так любите меня,
И не могу понять, за что я всех вас так люблю.

Дай бог в пути мне добрым словом помянуть
Кого-нибудь, кого-нибудь, кого-нибудь.

Вот я же вам не сын, не пасынок, и даже не приемыш,
А все никак не соберусь расстаться с кабаком.
И в год собаки я - щенок, а в год змеи - змееныш,
И научился не искать участия ни в ком.

Затих шансон, певец умолк, и ты, гарсон, не верь мне в долг.
Уходят все, и мне уйти не лучше ль от беды?
Сквозь плач и звон, галдеж и вой, по боли войн, по воле волн,
По жизни вдоль, по миру вдаль ведут мои следы.

О, дай мне, господи, достичь, окончив путь,
Чего-нибудь, чего-нибудь, чего-нибудь.