Нет.
Это неправда.
Нет!
И ты?
Любимая,
за что,
за что же?!
Хорошо -
я ходил,
я дарил цветы,
я ж из ящика не выкрал серебряных ложек!

Белый,
сшатался с пятого этажа.
Ветер щеки ожег.
Улица клубилась, визжа и ржа.
Похотливо взлазил рожок на рожок.

Вознес над суетой столичной одури
строгое -
древних икон -
чело.
На теле твоем - как на смертном одре -
сердце
дни
кончило.

В грубом убийстве не пачкала рук ты.
Ты
уронила только:
"В мягкой постели
он,
фрукты,
вино на ладони ночного столика".

В моем
воспаленном
мозгу ты была
Глупой комедии останови ход!
Смотри -
срываю игрушки-латы
я,
величайший Дон-Кихот!
величайший Дон-Кихот!
величайший Дон-Кихот!
величайший Дон-Кихот!

Помните:
под ношей креста
Христос
секунду
усталый стал.
Толпа орала:
"Марала!
Мааарррааала!"

Правильно!
Каждого,
кто
об отдыхе взмолится,
оплюй в его весеннем дне!
Армии подвижников, обреченных добровольцам
от человека пощады нет!

Довольно!

Теперь -
клянусь моей языческой силою!-
дайте
любую
красивую,
юную,-
души не растрачу,
изнасилую
и в сердце насмешку плюну ей!

Око за око!
Око за око!
Око за око!
Око за око!

Любовь
В моем
воспаленном
мозгу ты была
Глупой комедии останови ход!
Смотри -
срываю игрушки-латы
я,
величайший Дон-Кихот!
величайший Дон-Кихот!
величайший Дон-Кихот!
величайший Дон-Кихот!