Во дворе, где радиола на конце иглы держала
Нить мотива и луны лимонный диск
Пробивал гитарой - соло какофонию квартала
Такт за тактом ливерпульский гитарист.

А потом игла чихала,
открывалась дверь балкона,
Дом полночный пестрой шторой
делал вдох...
В послезвучьи возникала
темноглазая икона
И отскакивали пальцы
от ладов.

И шептал прелестный идол
в огорошеное небо
То ли имя, то ли рифму, то ли бред...
И казалось мне обронит:
- Милый мой, сейчас я выйду,
Мне родительское слово не запрет...

Мирно спал киоск с газетой,
где объявлен был крамолой
Этот парень, что с пластинки хрипло пел.
Но парили над запретом
эта девочка и соло
И над ними звезды белые как мел.

А вчера на углу, там где очередь кольцом
Мы столкнулись с ней к лицу лицом.
- Я узнал вас по ногам и духам... -
Не узнали и подумали Вы: хам!

Вот ведь время лица как подправило -
Ни на ощупь не узнать, ни на глаз!
И разговор у нас по правилам:
Хвастайтесь, я радуюсь за Вас!

...Толстый, глупый и довольный, вот он.
Как павлин, как майский мотылек,
Щурится со свадебного фото
Ваш уже законный кошелек.

А фото мне не нравится,
и я совсем не злюсь
За то, что на картиночке не я Вас приласкал.
Но в складках платья вашего
спит дорогая грусть.
И в кольцах изумрудных зеленая тоска.

А вчера на углу без запиночки и в лоб
Оценили вы мне свой гардероб.
И что на скрипочках у вас детвора -
То ли дело! А что я Вам пел - мура!

Вот ведь слово - как назло застряло в горле -
Не пропеть, не выговорить враз.
И разговор у нас по форме:
Хвастайтесь, я радуюсь за Вас!

Звоном, хрустом и шуршаньем полный
Снимочек не взять, не упрекнуть:
Катят Вас брильянтовые волны
Золотому берегу на грудь...

А остальное мелочи.
И я гляжу вдогон -
Всего тебе хорошего, пей сладко и до дна...

А все-таки та девочка
выходит на балкон
И в платье ее грошевом
спит медная струна.