Всю себя подарить своему сыну.
Может он единственный мужчина, кто не причинит ей боли никогда.
Всю себя подарить своему сыну.
И пока сердце не остынет, ведь глазами он похож так на отца.

Девочка с периферии не видела мир, но видела холод хрущевок, в них холод квартир, в них сладкие сны под клетчатом маминым пледом.
В свои 23 уже была беременна.
На ее теле рубцы, как напоминания о том, как мечты ее топтали ногами, о том, как доминируют потомки Адама.
Эти дома, как декорации ее мелодрамы.
Будущая мама, необдуманно рано.
Она думала это любовь, ну а он играл с ней.
Она хотела провести с ним остаток дней, но в его планы не входило заводить детей.
Кассетный плеер снова зажевал пленку.
Она не знала на что содержать ребенка.
Но маленькая жизнь внутри нее теплилась.
Она знала одно - она ждет сына.

Всю себя подарить своему сыну.
Может он единственный мужчина, кто не причинит ей боли никогда.
Всю себя подарить своему сыну.
И пока сердце не остынет, ведь глазами он похож так на отца.

Девочка с периферии не знала любви, меняя съемные углы, она копила рубли.
Ее манили огни этой ночной Москвы.
Писала письма тому, кому они не дошли:
"Наш сын стал большим, знаешь, он вылитый ты".
Но после первой строки она закрывала дневник.
Звонки от мамы, когда уже внук и жених приедут в их городок, чтоб стариков навестить.
Она в старой кофте, не отходя от плиты, отвечала: "Он в командировке, приедем одни".
А дни шли безпрерывным потоком машин.
"Наш сын стал большим, знаешь, он вылитый ты".
Мой сын, и я дам ему столько любви, сколько есть у меня, ту, что ты не ценил.
Возле детской кроватки она засыпала.
Девочка с периферии, молодая мама.

Всю себя подарить своему сыну.
Может он единственный мужчина, кто не причинит ей боли никогда.
Всю себя подарить своему сыну.
И пока сердце не остынет, ведь глазами он похож так на отца.