Землянка проводами нашпигована,
Десятки мониторов, как сетчатка насекомого.
И на экранах копошатся незнакомые 
Букашки-пешеходы, безучастные, как роботы.
Он входит, не включая свет; он начальник здесь.
Он ставит чай, предпочитая для начала сесть,
Ведь он уже не молод, опыт за плечами есть.
И, с каждым годом, он все чаще ощущает смерть.
Зато перед его очами - вся людская сеть, 
Вся людская суть; 
Камеры вещают и вращается земная твердь.
Блика в зрачках не счесть :
Он верховный наблюдатель а это большая честь.
И он сидит перед светящейся стеной
Из дисплеев. Застывший, будто ящерица в зное,
И глазеет; 
Другому было б страшно и темно.
А он уставившись чудно таращится в бездонный телек.
На мониторах : лабиринты, коридоры, 
Содомиты, переломы, вечеринки, передозы,
Должники и кредиторы, от элит и до низот, 
За многликую толпою он следит и мониторит.
Где-то трое лбов избивают больного, 
надев на него жабо, размалеванного, как клоун.
Где-то хоронят детей образцового детдома,
Но за ними дед в оба глядит из телескопа.
И лишь когда свет фонарей за шторами погаснет,
Он поправляет на рукаве желтую повязку.
И заперев свою землянку, крепко на ночь, 
Вдаль уходит, стуча по асфальту белой палочкой.