На Молдаванке музыка играет,
Кругом веселье пьяное шумит,
А за столом доходы пропивает
Пахан Одессы - Костя-инвалид.

Сидит пахан в отдельном кабинете,
И поит Маньку красненьким винцом,
И, между прочим, держит на примете
Ее вполне красивое лицо.

Он говорит, закуску придвигая,
Вином-шампанским душу горяча:
"Послухай, Манька, детка дорогая!
Мы пропадем без Кольки-ширмача.

Торчит ширмач на Беломорканале,
Таскает тачку, двигает кайлой,
А фраера втройне богаче стали,
Кому же взяться опытной рукой?

Съезжай, Маруся, милая, дотуда!
И обеспечь фартовому побег.
И торопись, кудрявая, покуда
Не запропал хороший человек."

Вот Маня едет в поезде почтовом,
И вот она у лагерных ворот.
А в это время зорькою бубновой
Идет веселый лагерный развод.

Канает Колька в кожаном реглане,
В военной кепке, яркий блеск сапог.
В руках он держит разные бумаги,
А на груди - ударника значок.

"Ах, здравствуй, Маня, детка дорогая!
Привет Одессе, розовым садам!
Скажи ворам, что Колька вырастает
Героем трассы в пламени труда.

Еще скажи: он больше не ворует,
Блатную жизнь навеки завязал,
Он понял жизнь здесь новую, другую,
Которую дал Беломорканал.

Прощай же, Манька, детка дорогая,
Одессе-маме передай привет!"
И вот уже Маруся на вокзале
Берет обратно литерный билет.

На Молдаванке музыка играет,
В пивной веселье пьяное шумит,
Маруся рюмку водки наливает,
А ей пахан тихонько говорит:

"У нас, воров, суровые законы,
И по законам этим мы живем,
А если Колька честь свою уронит,
Мы ширмача попробуем пером!"

Тут встала Манька, встала и сказала
Его не троньте, а то всех я заложу
Я поняла значение канала
За это Колькой нашим дорожу

Тут трое урок вышли из шалмана
И ставят суку-Маньку под забор
Умри змея, пока не заложила
Подохни, Манька, или я не вор

А в это время на Беломорканале
Шпана решила марануть порча,
И рано утром зорькою бубновой
Не стало больше Кольки-ширмача...