I

Нам не сказали, но там резали детей,
Рука властей подкармливает сводки новостей.
Сотни связанных за спинами кистей, обугленных костей,
В деле миротворчества был достигнут апогей.

Листва, пожелтей, упокой тела и поскорей,
Они попали под огонь чужих затей.
Если солдаты были бы немного потрезвей,
То на лицах зажили бы следы женских ногтей.

Гибель единицы горе, сотен - рейтинг для правителя,
И плюс одна звезда на фюзеляже истребителя.
Этот огонь не очистительный, напалм не очищает,
Он покрывает тело пузырями.

Держава чествует своих защитников, вешает медали,
На их груди, а в других - куски стали.
Их сапоги втоптали в землю мечты и надежды,
А также ползунки и женскую одежду.


Припев:

Женщин в бордели, детей на органы и в рабство,
Девок в ошейники, пацанов на плантации.
Отцов лицом к стене, военный патруль,
Старикам перебивать ноги и не тратить пуль.

Женщин в бордели, детей на органы и в рабство,
Девок в ошейники, пацанов на плантации.
Отцов лицом к стене, военный патруль,
Старикам пробить прикладом череп и не тратить пуль.


II

Битвы, молитвы, забыты имена убитых,
Лихие кульбиты из-за переписанных свитков.
Гримасы масс - реакция на новостные хроники,
Храбрецы с оружием, дела чинов за столиком.

Толика добра не добралась до солдат, мимо,
Уриной отдают медийные лейтмотивы.
Погоны в объективах, голоса свободы слева,
Императоры бесстрашны лишь в кабинетах.

Лета идут, уходят лишь имена и лица,
Перерисовывая карты, двигая границы.
Мицара свет освещает братские могилы,
Чей запах пересилить даже у родных нет силы.

"Прости и убей" - девиз солдата удачи,
Это война и твои крики ничего не значат.
Зачата болью, умыта кровью, кормлена мясом,
Стара как мир, но постоянно со смертью в пляске.