Гаснут, гаснут костры. Спит картошка в золе.
Будет долгая ночь на холодной земле.
И холодное утро займётся,
и сюда уж никто не вернётся.
    Без листвы и тепла как природа жалка!
    Поредела толпа у пивного ларька.
    Продавщица глядит сиротливо.
    И не допито чёрное пиво.
Ах, пане, панове, ах, пане, панове,
ах, пане, панове, тепла нет ни на грош.
Что было, то сплыло. Что было, то сплыло.
Что было, то сплыло. Того уж не вернёшь.

Как теряют деревья остатки одежд!
Словно нет у деревьев на лето надежд.
Только я пока очень любима,
и любовь не прошла ещё мимо…
    Но маячит уже карнавала конец,
    лист осенний летит, как разлуки гонец,
    и в природе всё как-то тревожно, 
    и мой милый глядит осторожно…
Ах, пане, панове, ах, пане, панове,
ах, пане, панове, тепла нет ни на грош.
Что было, то сплыло. Что было, то сплыло.
Что было, то сплыло. Того уж не вернёшь.

«До свиданья, мой милый, – скажу я ему, –
вот и лету конец. Всё одно к одному.
Я тебя слишком сильно любила,
потому про разлуку забыла».
    Горьких слов от него услыхать не боюсь:
    он воспитан на самый изысканный вкус.
    Он щеки моей нежно коснётся,
    но, конечно, уже не вернётся.
Ах, пане, панове, ах, пане, панове,
ах, пане, панове, тепла нет ни на грош.
Что было, то сплыло. Что было, то сплыло.
Что было, то сплыло. Того уж не вернёшь.