Бывший подъесаул уходил воевать;
На проклятье отца и молчание брата
Он ответил: «Так надо, но вам не понять», -
Тихо обнял жену и добавил: «Так надо!»

Он вскочил на коня, проскакал полверсты,
Но как вкопанный встал у речного затона,
И река приняла ордена и кресты,
И накрыла волна золотые погоны.
И река приняла ордена и кресты,
И накрыла волна золотые погоны.
Ветер сильно подул, вздыбил водную гладь.
Зашумела листва, встрепенулась природа,
И услышал казак: "Ты идёшь воевать
За народную власть со своим же народом!"
И услышал казак: "ой Ты идёшь воевать
За народную власть со своим же народом!"
Он встряхнул головой и молитву прочёл
И коню до костей шпоры врезал с досады,
Конь шарахнулся так, как от ладана чёрт,
От затона, где в ил оседали награды.
Люба братцы люба братцы жить , с нашим атаманом не приходится тужить
Люба братцы люба братцы жить , с нашим атаманом не приходится тужить
И носило его по родной стороне,
Где леса и поля превратились в плацдармы…
Бывший подъесаул преуспел в той войне
И закончил её на посту командарма.

Природа мудра! И Всевышнего глаз
Видит каждый наш шаг на тернистой дороге.
Наступает момент, когда каждый из нас
У последней черты вспоминает о Боге!

Вспомнил и командарм о проклятье отца
И как Божий наказ у реки не послушал,
Когда щёлкнул затвор… и девять граммов свинца
Отпустили на суд его грешную душу.

А затон всё хранит в глубине ордена,
И вросли в берега золотые погоны
На года, на века, на все времена
Непорушенной памятью Тихого Дона.

На года, на века, на все времена
Непорушенной памятью Тихого Дона.