Когда якоря мы подняли и отошли от причала,
Усталые волны стонали, отчаянно чайка кричала,
И ветер, ворчливый попутчик, у борта рыдал завывая,
И плакал пехотный поручик, от злости погоны срывая.

Как закрою глаза, снова вижу: пепел, кровь и родного мустанга:
И летит, все летит над Парижем
Эмигрантское белое танго.

Здесь свои ордена пропиваем, а потом в кабаках мелим ересь.
Да еще кителя надеваем, все как будто на что-то надеясь.
Только мне по ночам нет, не ивы шелестят беспокойно ветвями -
Это стонут в татарском проливе десять тысяч оставленных нами.

Как закрою глаза, снова вижу: пепел, кровь и родного мустанга:
И летит, все летит над Парижем
Эмигрантское белое танго.

Я в изгнанье согласен, но все же, как-никак, мы частица России.
Отчего ж на душе так тревожно за ее бесконечные сини?
Вы же сами себе отомстите, захлебнувшись своею же кровью.
Но, а нас, если можно, простите,
Нам дожить бы теперь с этой болью.

Как закрою глаза, снова вижу: пепел, кровь и родного мустанга:
И летит, все летит над Парижем
Эмигрантское белое танго.