Мои трофеи.

В моей пустой и темной квартире
В углу стоит большой холодильник.
Снаружи они выглядит белым и чистым,
А что же внутри? Проверим мы быстро!

I куплет.
Сначала на верхнюю полку заглянем,
Ребята, девчата, меняем, смотрите
Местами вот эти два глаза, ублюдок,
Который лишен их не будет в обиде.
Смотрел ими долго на бабу, к которой,
Я вскоре хотел подкатить с разговором.
Сверлил ее долго глазами, я дрелью
Пришпилил урода к его же постели.
Хрустел черепок, брызги крови потом,
И хрипы уже не тревожили дом.
Ну, ладно, вот рядом ее голова.
Эх, зря повелась на ублюдка слова.
Пили ее долго со смаком момента, 
Пока сей кочан покатил по цементу.
Теперь ее личико, милое очень,
На помощь приходит мне каждой ночью.
Недетская бледность, глаза, как стекло,
С испугом смотрели на адское зло.
Распухшая рожа ее помогает,
Спокойствие в душу мою навевает.
Бывает и так, что какой-то дурак
Со злобы в трамвае оттопчет башмак.
На полочке ниже, вон, ноги таких,
Рискнувших коснуться кроссовок моих.
Последнего вздернул я позавчера.
Орал, отбивался, но в горле дыра
Заткнула мальца навсегда, что же делать,
Потом мясом дурня пришлось пообедать.
Противным по вкусу сей тип оказался,
Я съел лишь кусочек и долго плевался.
Вот мясо той стервы, как нежный барашек
Запомнил надолго, от ребер до ляшек.

Припев.
Части моих ненавистных знакомых
Живут у меня, холод стал новым домом.
Тайну хранит и сказать не посмеет
Ящик метр на два, в нем мои трофеи.

II куплет.
Напротив начальника зубы и уши,
Эх, зря этот старый меня же не слушал.
А я говорил, что давить на меня
Не стоит, так дурень не прожил и дня.
Вечером шею сдавили шнурки,
Домой надо раньше было идти.
Из тучного тела послышался крик,
Потом этот тип почему то затих.
А я, дабы не быть дураком,
Отпиливал уши тупым тесаком.
Другой стороной тесака выбил зубы:
А чтобы не скалился больше, ублюдок.
Теперь будешь слушать меня и молчать,
Ведь много без языка не сказать.
Беседуем часто, теперь мы друзья,
Эх, жалко глаза теперь выдрать нельзя.
Посмотрим, что дальше, ого, было время,
Когда эти руки меня нежно грели.
А рядом еще и еще, погляди,
Ведь слабость питаю я к женской груди.
Да только ее отрезать не сподручно,
Всю форму теряет, становится тучной,
А нежные женские руки неплохо
Хранятся себе, не мешая, на полках.
Постой, почему же твой бегает взгляд?
Наверное, ты псих, что ты смотришь назад?
А глазки-то мечутся, сердце стучит,
В преддверии страха надежда бежит.
Ну все, из себя меня вывел, пила,
Вот блин, она ж тут все время была.
Ниче, вот и кухонный нож, спрошу вновь:
Какого же цвета внутри тебя кровь?