У меня был друг
В далекие те лета,
Когда жизнь ключем
Бьет в теле так.
Он мечтал съездить в Эдинбург,
Читал Фолкнера,
И рассказывал чем полезен кунжут,
У меня был друг,
Но я к нему больше не захожу.

Бывает вспомнится, 
Как на работе между нагрузками,
Буквами твердыми
Он меня за грусть корил,
И каждый год, как закон,
Пусть ноги болят,
На его день рождение домой вел меня он,
На мой день рождение - вел его я.

Вот он, друг – не предашь, не уколешь,
Нам было до неба – рукой лишь,
Я – писать. 
Он – в металлургический колледж,
И мы не падали – мы летали,
В молчании находя радостный звук,
Он мечтал увидеть яхту “Британия”,
Я – Москву.

А вывод из этой истории прост,
А сама история совсем не нова, 
Я задаю себе философский вопрос:
Может быть я виноват?

_
Больно, очень больно, слышишь,
На уровне сердца, даже чуть выше,
И нету никаких сил кричать. 
_

Соврут счета. 
Что не девушка, 
Так Гюльчатай,
Нет, не круче там,
Но снова еду в тур читать.
И чего-то в стакан плеснув,
Я в поездах проспал весь март,
Но от друга за весну 
Ни звоночка, ни письма.

Как страх прячется в глазах вора,
Так и я испугался, 
Может друг мой сердечный серьезно
Захворал.
Думал, мы по приезду все обсудим: от и до,
А он мне: У меня дом, работа,
Работа, дом.

Помнится, ждал его я, как пес под аркой,
И из новой поездки ему новых
Привез подарков,
Но в грязном горле
Стал грязен ком,
Когда он спросил, почему я получаю больше,
Лишь болтая языком.

А вывод из этой истории прост,
Я видел себя и хорошим, и плохим,
Но каждый раз задавал себе 
Философский вопрос,
Неужели виноваты стихи?

_
Больно, очень больно, слышишь,
На уровне сердца, даже чуть выше,
И нету никаких сил кричать.
_

У меня был друг
В далекие те лета,
Когда жизнь ключем
Бьет по телу так,
Он наверное уехал в Эдинбург,
Кому-нибудь там цитирует Фолкнера,
И во все блюда сыпет кунжут.

У меня был друг.

Но я к нему больше не захожу.