Все ароматы жадно я вдыхал. 
Пил все лучи. Я женщин всех желал. 
Что жизнь? Ручей земной блеснул на солнце 
И где-то в черной трещине – пропал.

Пока хоть искры ветер не унес… 
Воспламеняй ее весельем лоз! 
Пока хоть тень осталась прежней силы, –
Распутывай узлы душистых кос!

Ты – воин с сетью: уловляй сердца!
Кувшин вина – и в тень у деревца.
Ручей поет: «Умрешь и станешь глиной.
Дан ненадолго лунный блеск лица».

«Не пей, Хайям!» Ну, как им объяснить,
Что в темноте я не согласен жить!
А блеск вина и взор лукавый милой –
Вот два блестящих повода, чтоб пить!

Мне говорят: «Хайям, не пей вина!»
А как же быть? Лишь пьяному слышна
Речь гиацинта нежная тюльпану,
Которой мне не говорит она!

Развеселись!.. В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и в жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!

От ран души вином себя избавь...
Тогда на стол все вина мира ставь.
Моя душа изранена... Все вина
Давай сюда. Но раны мне оставь. 

Любовь в начале – ласкова всегда.
В воспоминаньях – ласкова всегда.
А любишь – боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем – всегда.

Шиповник алый нежен? Ты – нежней.
Китайский идол пышен? Ты – пышней.
Слаб шахматный король пред королевой?
Но я, глупец, перед тобой слабей!

Любви несем мы жизнь – последний дар.
Над сердцем близко занесен удар.
Но и за миг до гибели – дай губы,
О, сладостная чаша нежных чар!

Наш мир – аллея молодая роз,
Хор соловьев и болтовня стрекоз.
А осенью? Безмолвие и звезды,
И мрак твоих распушенных волос...

Стихий – четыре. Чувств как будто пять,
И сто загадок. Стоит ли считать?
Сыграй на лютне – говор лютни сладок:
В нем ветер жизни – мастер опьянять...

В небесном кубке – хмель воздушных роз.
Разбей стекло тщеславно-мелких грез!
К чему тревоги, почести, метанья?
Звон тихий струн... и нежный шелк волос...

Для раненой любви вина готовь!
Мускатного и алого, как кровь.
Залей пожар, бессонный, затаенный,
И в струнный шелк запутай душу вновь.

В том не любовь, кто буйством не томим,
В том хворостинок отсырелых дым.
Любовь – костер, пылающий, бессонный...
Влюбленный ранен. Он – неисцелим!

До щек ее добраться – нежных роз.
Сначала в сердце тысячи заноз!
Так гребень: в зубья мелкие изрежут,
Чтоб слаще плавал в роскоши волос!

Не дрогнут ветки... Ночь... Я одинок...
Во тьме роняет роза лепесток.
Так – ты ушла! И горьких опьянений
Летучий бред развеян и далек.

Не ты один несчастлив. Не гневи
Упорством Неба. Силы обнови
На молодой груди упруго-нежной...
Найдешь восторг, но не ищи любви.

Я снова молод. Алое вино,
Дай радости душе! А заодно
Дай горечи и терпкой, и душистой...
Жизнь – горькое и пьяное вино!

Сегодня оргия – c моей женой –
Бесплодной дочкой Мудрости пустой,
Я развожусь, друзья! И я в восторге!
И я женюсь на дочке лоз простой...

Не видели Венера и Луна
Земного блеска сладостней вина.
Продать вино? Хоть золото и веско –
Ошибка бедных продавцов ясна.

Рубин огромный солнца засиял
В моем вине: заря! Возьми сандал:
Один кусок – певучей лютней сделай,
Другой – зажги, чтоб мир благоухал.

Слаб человек – судьбы неверный раб,
Изобличенный я бесстыдный раб!
Особенно в любви. Я сам, я первый
Всегда неверен и ко многим слаб.

Сковал нам руки темный обруч дней –
Дней без вина, без помыслов о ней...
Скупое время и за них взимает
Всю цену полных, настоящих дней!

На тайну жизни – где б хотя намек?
В ночных скитаньях – где хоть огонек?
Под колесом, в неугасимой пытке
Сгорают души. Где же хоть дымок?

[...]

Читает Сергей Чонишвили