Эй, Мария, что у тебя в голове?
Ты говорила мне, но я не знал этих слов,
Ты снилась мне – я не смотрел этих снов,
Тебе нужна была рука – я дал тебе две.

Один знакомый спел, что ты попала в беду
Но знаешь, прости его, его бессмысленный труд
Те, кто обижают тебя, не слишком долго живут.
Он был просто не в курсе. Он ничего не имел в виду.

На палубе танцы. В трюме дыра пять на пять.
Капитан где-то здесь. Никто не знает, как его опознать.
А оркестр из переодетых врачей
Играет траурный вальс Шопена на семь четвертей
И там бросают за борт всех, кто не хотел танцевать.

А твои губы, Мария, они – этот ветер,
Который сорок лет учил меня петь.
Из всего, что я видел на этой земле, самое важное было –
Дать тебе крылья и смотреть, как ты будешь лететь.

Эй, Мария, что у тебя в голове?
Ты говорила мне, но я не знал этих слов,
Ты снилась мне – я не смотрел этих снов,
Тебе нужна была рука – я дал тебе две.

Твои подруги не знают, о чем идет речь.
Им невдомек, что в корабле – изначальная течь.
Они хихичут в ладоши за крестильным столом
У них синдром Моны Лизы и перманентный облом,
Но ты все отдала сама и нечего больше беречь.

Так что Мария, я знаю, что у тебя в голове.
Мое сердце в твоих руках, как ветер на подлунной траве.
А луна источает свой целительный мед
То, что пугало тебя – уже тает, как лед.
Тебе нужна была рука – я дал тебе две. 

Эй, Мария, что у тебя в голове?
Ты говорила мне, но я не знал этих слов,
Ты снилась мне – я не смотрел этих снов,
Тебе нужна была рука – я дал тебе две.