Тут все летают. И ты бы полетел, если б хотел
Чуть большего. Сердце к весне оттает.
Слова несказанные делают яснее тайну.
Я с нею в лайнах. Вместо тепла ты снега дай нам.
Галстук привычно на шее.
Ждал стук битов, а не в двери.
В проёме небо, я в проёбе дни куда-то трачу.
Оксимирон поверх Уэлша - панч на панче.
Что ты готов отдать, чтоб видеть, как она смеётся?
Да брось, ведь променяешь это, выбрав юмор сальный.
Я неуклюжий в песенках своих, будто на лёд стал.
Идём, займёмся ненавистью, двигай в спальню.
А в городах меняются лишь числа циферблата.
По латам стук обид, я скроюсь по палатам.
И мою радость от ухода видно аж на лбу.
Ты - загружай контакт. Я - загружу толпу.

Ты пламя не туши, у меня нет души
Для тебя.
И сколько раз можно о прошлое тут спотыкаться?
Я завязал с проблемами, завязав галстук.

Пронюхал сон - теперь ищейку оторвут с руками.
Под минуса эти кладут тела под номерками.
Очередной альбом дуры запишут на пергамент,
Выкинув плеер, надеваю галстук лишь для камер.
С утра рубахи, я уверен, будут смяты.
Закуриваю сон и запиваю чаем с мятой.
Ты знаешь ведь наверняка - отдам я за биты мир,
Себя с нормальной жизнью разделив лишь запятыми.
Кладу либо болт, либо в кольцо мячи. 
Вы ждёте ливни песенок, а мы проморосим.
Думал - куплеты для неё, вышло - они ни чьи.
Просил так туго не тянуть, но лишь только просил.
По городам лишь гуляют циклоны.
Мы от родильной до могилы идём по наклонной.
Раздвину шторы, ты раздвинь подруге на диване.
Петлю на шею не накидываю - надеваю.