В бронзо – лагерной пыли, плесень серых бараков. 
Лай собак да интриги и конвойный наряд. 
Всё замерло сразу, остановилось мгновенье 
И казалось, что время, повернёт всё назад. 

За забором конвой, у железной дороги 
На этап подгонял, не судимых детей. 
Братишек, сестрёнок из тёплых постелей 
Этапировал Берия в бездну спецлагерей. 

Мальчонка еврей, прижимал к сердцу скрипку 
Вместо хлеба в кармане, носил канифоль. 
В этих детских глазах, отраженье печали 
И вопрос, ну за, что мне страданья и боль. 

Как свеча в темноте, разрывая пространство 
Заиграла вдруг скрипка незнакомый мотив. 
В запылённых очках, черноглазый мальчишка 
Хрупкими пальцами, ласкал нежно гриф. 

( Музыкальный проигрыш) 

На крышах бараков, замерли зэки, 
Слезою прошибло суровый конвой. 
Песню про маму, пела рядом сестрёнка 
Не надо их в лагерь, отпустите домой. 

Не выдержав голод, беспредел и страданья 
На последнем дыханье, пал лицом он в песок. 
К сердцу прижал, как свободы надежу 
Детскими ручками, скрипку он и смычок. 

Заплакали тучи, обняла сестрёнка 
Из кармана в песок, упал канифоль. 
Плакал конвой, плакала зона 
Ни с чем не сравнить, души детской боль. 

Прошло много лет, и не раз я судимый 
На звезду скрипача, из ромашек венки. 
Приношу как смогу, а как звали не знаю 
Остались на память, канифоль и очки. 

Когда плачет скрипка, по душе моей бритвой 
Отдал бы ему, свой последний паёк. 
Был еврейский пацан, настоящий братишка 
Он с сестрёнкой делил, свой казённый кусок.