Мы — императорская армия, а наш противник —
Враг двора, для которого нет места ни на земле, ни на небесах.
Вражеский генерал —
Наихрабрейший из всех когда-либо живших героев,
А его воины 
Все как один бесстрашные и яростные самураи.
Но даже для храбрецов, способных без стыда предстать перед самыми яростными богами,
Если они богопротивную измену
Совершали, с древнейших времён
Не было случая, чтобы они достигли процветания.

Пока не разобьём врага,
Вперёд, все вместе вперёд!
Выхватив зловеще взблёскивающие мечи,
Пойдём вперёд, готовые к смерти.

Обычаи и воинов Японской империи
Охраняет дух японского меча,
Который ушёл в прошлое после реставрации Мэйдзи.
Но слава японского меча
После стольких лет вновь возрождается.
И друзья, и враги, все вместе,
Должны умереть под мечом.
Для тех, в ком есть японский дух,
Настало время умереть,
Чтобы не стыдиться того, что спрятались за чужими спинами.

Если взглянуть далеко вперёд, там будут мечи,
Мечи и справа, и слева, и везде
Взберёмся же на гору из мечей,
Чтобы о нас услышали в будущем.
Мы должны сейчас
Взобраться на гору мечей, которая перед нами,
Не для того, чтобы искупит
Свои грехи,
А для того, чтобы сокрушить бунтарей.
Что нам какая-то гора мечей!

Что это, клинки блестят
Или молния сверкает меж облаков?
Что это, пушки грохочут, стреляя по всем направлениям
Или гром рокочет в небе?
Те, кто погиб от вражьих мечей
И те, чьи нити жизни были оборваны пулями,
Их совершенно безжизненные
Тела громоздятся горами,
А кровь их льётся реками,
Но смерть их — это смерть за императора.

Даже если под градом пуль,
Не жалея единственной жизни,
Я пойду вперёд и умру так же,
Как белая роса, которая исчезает,
Когда бушует ветер,
Смерть верного воина
Не будет напрасна,
А потому это смерть без горечи.
Те, кто считают, что способны на такое,
Не отступайте ни на шаг назад.

И вот, я умру здесь
За императора, за свою страну.
Жизнь нужно отбросить.
Даже если тело верного воина сгниёт,
Имя его, как говорят,
Будет прославлено
В столетиях
Иначе нет смысла рождаться самураем.
Да не назовут нас псами без чести
И да не обвинят в трусости.