Любой из тех, в кого ныряли бесы,
Лишь потому, что был для них чертог,
Не различали власти безтелесых, 
Текли, не зная грани прок.

Увы, дыханье сладкого порока,
Его губительный узор слепил умы.
И лишь глупец не извлекал урока,
Как нищий из пустой сумы.

Смотри, дыши, цвети и пахни,
Истомою касанья уст затми весну.
Нити судьбы отдай Арахне.
Холодных звёзд тела блеснут.

Искрится ночь, мерцает город,
Шумит, не ожидая горних мук.
Таким он был и Фебу дорог,
На равных, словно гибкий лук.

Плывут, как кровь по венам фары.
Мелькают сотни разных ног.
Стоит с крошащейся кифарой
Античный полусгнивший бог.

И зная меру даже в муке,
Рёк: «Всякий сторонись Аида!»
К нему простёрла  вдруг Киприда
Две обмороженные руки.