[bad word] chains of prison moons
Are shattered by the sun.
I walk a road, horizons change
The tournament's begun.
The purple piper plays his tune,
The choir softly sing;
Three lullabies in an ancient tongue,
For the court of the crimson king.

The keeper of the city keys
Put shutters on the dreams.
I wait outside the pilgrim's door
With insufficient schemes.
The black queen chants
the funeral march,
The cracked brass bells will ring;
To summon back the fire witch
To the court of the crimson king.

The gardener plants an evergreen
Whilst trampling on a flower.
I chase the wind of a prism ship
To taste the sweet and sour.
The pattern juggler lifts his hand;
The orchestra begin.
As slowly turns the grinding wheel
In the court of the crimson king.

On soft grey mornings widows cry,
The wise men share a joke; [bad word] to grasp divining signs
To satisfy the hoax.
The yellow jester does not play
But gently pulls the strings
And smiles as the puppets dance
In the court of the crimson king.

Цепи ржавые лун, освещавших тюрьму,
В прах разбиты сиянием солнца.
Я сменил горизонт, по дороге бреду.
Бьет в турнире эльзасец саксонца.
Трубадур — весь в пурпуре — внимания для
Вострубил. Хор поет вполнакала,
Чтобы древняя песнь усыпляющей стала
Для двора темно-красного короля.

Тот, кто держит ключи от ворот городских,
Рушит планов моих недостойную схему.
Я – скиталец, но заперт паломников скит.
У дверей ожидаю я немо.
Королева бубнит: «Будет пухом земля…»,
И надтреснутый колокол, такт отбивая,
Загудит, ведьму огненную призывая
Ко двору темно-красного короля.

Цель садовника – вечнозеленый газон,
Где цветок – что-то вроде напасти.
Ведать горечь и сласть – вот мой диапазон.
Ветер рвет корабельные снасти.
Образцовый жонглер, весь народ веселя,
Поднял руку – оркестр вступает чуть нервно.
Тяжек музыки темп, словно мелющий жернов,
На дворе темно-красного короля.

А унылыми утрами слышны рыдания вдов,
Шуткой делятся мудрые с видом гурмана.
Я спешу прочитать знаки всех ведунов,
Чтоб потворствовать жажде обмана.
Желтый шут перепутав, где до, а где ля,
Щиплет струны в забвенье нелепом,
Улыбаясь, сидит и следит за вертепом
На дворе темно-красного короля.