Охота сделать ход, но нет пустого поля.
Беспомощен — как голова Доуэля.
Смотри, не пролети,
Покажет милая тебе своё лучшее фаталити.
И сойдет с небес мрак...
Эти губы её красивые,
Улыбались, но дрожали от холода синими.
И какой бы ты там не был сильный или че,
Будешь смотреть брошенной псиной,
Как забытый ребёнок один в магазине.
Бабочкой — в сачок.
Эта ебучая любовь, её почерк.
Что-то в области ребер щемит, как-то не очень.
Уже не лезет, блять, но придется скушать еще один кусочек.
Магия чисел — бессильна.
Время нулей — в двоичном массиве.
И качает, как будто бы синий,
И возможности слишком субтильны.
Мысли цепляли память в надежде,
Как смотрела в глаза и снимала одежду.
Какими были пальцы нежными...
Как первые подснежники или было чё там...
Всё разблюренно и нечетко...
Сердца — в ахуе, ум — несечёт...
Опять шаги по коридору,
И ты радуешься этому как лабрадор.
Гарин, подари мне свой гиперболоид,
Я хочу испепелить живое,
Как в книжках у Виталия Бианки,
Где всё цветёт и пахнет, и мы на это — падкие.
Отдался полностью, без остатка.
Пусть будет всё нормально.