- Хорошо, - не заставляя себя упрашивать, девушка грациозно выпорхнула в круг туземцев.

Жители деревни зааплодировали, под ноги Лире полетели белые цветы. Она наклонилась, подняла один, закрепила его в своей прическе.

Девушка и сама напоминала цветок в этот момент: нежная, тоненькая, почти прозрачная, с персиковой кожей и пронзительно-синими глазами.  

Облегающая черная весталья подчеркивала женственные линии ее фигуры. Неровный свет костров придавал ее лицу странное, почти божественное выражение сосредоточенности.

Незаметно, как бы исподволь,  заструились движения, пробуждая  полустертые воспоминания о невероятно древних мозаиках и росписях, пронесших сквозь время образы жриц позабытых богов... Неторопливо, и в то же время уверенно, словно вторя  движению растревоженных задорным северным ветром дубов, ведунья плела свой танец. 

Крошечные живые огоньки светлячков вспыхивали россыпями, проносились вслед за ее ладонями, отмечая след их плавных  движений,  и гасли, когда девушка замирала. В волосах танцовщицы запутались звезды. Полузакрытые глаза были погружены во тьму.

Уловив рисунок и ритм танца, взялись за свои инструменты музыканты, и полилась вкрадчивая мелодия, напоминающая одновременно приглушенный рокот  земных недр и звонкую песню лугового жаворонка.

Зрители замерли, затаив дыхание. 

Как и окружающие, я не мог отвести взгляда от чародейки, заворожено наблюдая за ее влекущими, невероятно чувственными и в то же время строгими движениями.

«Иди ко мне… Танцуй вместе со мной…» - я мог поклясться, что слышу шепот у себя за плечом. Возникло почти непреодолимое желание встать и присоединиться к танцу Лирэи, обнять ее стан, погрузиться в благодатную радость, которую она вдохновенно источала каждым своим жестом. Наваждение это овладевало мной все сильнее.

Я тряхнул головой, не глядя, протянул руку к стоящей передо мной чаше, хлебнул. Терпкий вкус вулаха чуть притушил разгорающийся во мне огонь. Я моргнул, отводя взгляд от Лирэи, перевел его на наших спутников.

Стефания с улыбкой покачивалась  в такт движениям своей сестры по Силе, а Златобор, подавшись вперед и по-звериному прищурившись, вздрагивал всем телом каждый раз, когда волнообразная  мелодия флейт и барабанов  совершала очередной виток. Похоже, зовущий шепот звучал не только в моей голове. 

Внезапно мне захотелось, чтобы колдовской танец прекратился, а еще лучше, чтобы из этой жаркой и обольстительной ночи исчезли все, кроме меня и Лиры, и чтобы только для оного меня творила она это таинство: таинство Жизни, таинство Богини.