Вот уж вечер, и ветер утих.
Ночь грядет, тишиною звеня.
И ложится на снег белый стих.
И как снег, он не любит огня.

Этот час истекает 
   горючей слезою.
Тихо плачет струна, 
   плачет серебра нитка тугая.
Душно, будто бы летом 
   за миг перед самой грозою,
Только слышно из храма: 
   "Царице моя Преблагая".

Вот уж вечер, и ветер утих.
Ночь грядет, тишиною звеня.
И ложится на снег белый стих.
И как снег, он не любит огня.

Этот день истекает  
   и молятся русские люди.
Иерей служит Богу, 
   и вечность его не пугает.
Все нам сказано, все нам показано 
   как оно будет.
Что же Вы не поете: 
   "Царице моя Преблагая"?

Вот уж вечер, и ветер утих.
Ночь грядет, тишиною звеня.
И ложится на снег белый стих.
И как снег, он не любит огня.

Этот век утопает в грехе 
    и в грехе истекает.
Тихо плачет струна, 
    плачет серебра нитка тугая.
Где ж та жуткая боль, где ж та скорбь, 
    что народ мой раскает,
Пока слышно из храма: 
    "Царице моя Преблагая"?