дай обет молчанья, мой свет, лучше просто пиши в тетрадь. 
слишком много помех и шума, слишком глухо ты стал играть. 
мир, поломанный усилитель, не смолкает тут ни на час, 
и чертовски так не хватает чистоты, акустики промеж нас. 
раньше бросишь одно лишь слово — резонирует всё внутри, 
а сейчас, сколько ты ни бейся, там лишь грязные пустыри.
каждый — потенциальный нищий, сумасшедший или беглец.
и от этого лечит только билет к морю в один конец.

там мы будем бродяги дхармы; учись чувствовать и внимать,
писать по букве свою лишь веру, любую истину обживать.
глядеть на звёзды под шум прибоя и быть все всяких координат,
не думать больше о том, как плох ты и как во многом ты виноват.
чтобы всё выжжено и забыто; дай ветру с солью развеять пыль,
гляди на звёзды и принимай то, каким когда-то давно ты был.
чтобы внутри снова звон и лёгкость; чище звук и честнее смех,
если сможешь с собою выжить, то ты будешь счастливей всех.

молчи, чувствуй, как много света; он проходит уже насквозь,
отпуская всё, что терзало, всё, что грызло, что не сбылось.
свободен тот лишь, кто зла не держит; учись думать и доверять. 
бог, которого так боялся, хитро щурясь, стоит в дверях;
он седой весь и загорелый, как вернувшийся в порт рыбак;
его карающая десница вверх сейчас поднимала флаг,
птиц кормила, держала сети. наказать себя смог ты сам.
время выдохнуть весь свой ужас белой чайкою в небеса.

бери гитару — и к микрофону, заново собранный и босой;
всё, что дано нам, дано по силам. бери гитару свою и пой.
будь спокоен, не бойся шторма, нам ведь буря — родная мать,
когда ты думаешь, что познал мир, он начнёт тебя удивлять.
свобода в том, чтоб забыть про жажду, лучших не ожидать времён,
они сейчас; не молить о счастье, словно унижен и заклеймён.
как вода меняет свою структуру, так ты станешь старше и чуть мудрей;
и покой придёт к тебе. шумным ливнем в бесконечной степной жаре.