В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
                       
В дешевом электрическом раю.
Всю ночь ломаю руки
   
От ярости и муки
                      
И людям что-то жалобно пою.

Звенят, гудят джаз-банды
И злые обезьяны
Мне скалят искалеченные рты.
А я, кривой и пьяный,
Зову их в океаны,
И сыплю им в шампанское цветы.

                                     
   А когда наступит утро, я бреду бульваром сонным
                                
   Где в испуге даже дети убегают от меня
                                    
   Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным,
                               
   И в лучах моей короны умирает светоч дня.

Звенят, гудят джаз-банды
Танцуют обезьяны
И бешенно встречают рождество.
А я, кривой и пьяный,
Заснул за фортепиано
Под этот дикий гул и торжество.

На башне бьют куранты,
Уходят музыканты,
И елка догорела до конца.
Лакеи тушат свечи,
Давно затихли речи,
И я уж не могу поднять лица.

   И тогда с потухшей елки тихо спрыгнул желтый ангел
   И сказал: "Маэстро бедный, Вы устали, Вы больны.
   Говорят, что Вы в притонах по ночам поете танго
   Даже в нашем добром небе были все удивлены."