Паста:

С щемящим чувством поражения покидаю я площадь;
транслировалось там, как наш велогонщик допустил оплошность,
упустив возможность врагу главному надрать задницу.
Всем хотелось за боль от проигрыша компенсацию
взыскать тут же в виде витрин крошащихся и подожженных машин, 
но мой внутренний цензор меня пожурил и остановил.
В себе я его недавно нарастил, покончив с периодом
прозябания души в болоте неопределённости, приводящей к выводам
наивным: к примеру, воевать я подпишусь 
только против оккупантов с иных планет.

Или ещё вот такую мыслил гнусь:
Глава страны, по существу, лишь администратор;
Да, Главный, но всё же у нас на службе. 

Но его хеликаптер
Cел однажды среди моего сна, 
И Cкажу вам, Ребята,

Трепет я пережил нешуточный
Перед сосудом Власти
А моя вся бравада
Обернулась страхо-счастьем 
От той улыбки с хитрецой,
Говорящей, что Он не понимает, 
Почему я тявкаю за Его спиной.

Ведь Он тоже любит выбор товаров. 
Так что мы с Ним движемся по дороге одной.
Проснувшись, я начал отмазываться перед самим собой:
Это всего-то во сне из кусков памяти 
Случайная ситуация склеилась. 

Да, но трепет мой был реальный, 
Так что любые свои залупации
На Власть сейчас расцениваю, 
Как сделку с Совестью.

Зато не стыдно сейчас за себя, 
Когда толкаю с возбуждённостью
Корзину в гипермаркет.

И за вечерней чисткой зубов 
Щёткой новой с моторчиком 
Мне расскажет мой Внутренний Цензор, 

Что во времена, когда басму с хной мешали, 
Ходить чтоб с каштановой головой - было такое:
Люди зубы чистили перед работой содой.

Ходил слух: из Индии возили 
По бартерной сделке особой
Зубную пасту в обмен на наши танки.
Интересно, голодранцы за один танк
Сколько давали белой зубной кашки?

Ложусь теперь рано, 
ПРАВИЛА УДАЧИ ОКАЗАЛИСЬ ПРОСТЫ!
Чем раньше я проснусь, тем успею больше, 
Тем длиннее станет диагональ
Моей будущей плазмостены.

Поверь, и на работу намного проще вставать рано, 
если всем сердцем примешь личного процветания программу.
И с утра в холодильнике всегда вижу заветную бутылочку 
с йогуртом. Но сегодня, чувствую, порвал щелчком крышечки
связь в сложной конструкции, пустив цепную волну. 
И стук в дверь. «Да не бойся, это, может, ответ на твою 
заявку на имплантанты», – предположил внутренний цензор.
Затем добавил: «А вот теперь бойся». И исчез. А я остался стоять с конвертом.
Интуитивный рецептор, включившись, выдал вариант:
«Конверт похож на казённый, – думаю, – в письме от лица прогресса говорят,
что на тебе в очереди на имплантант иссяк запас
титан-мельхиора. И космоэкспедиции, включая «на Марс»,
указали на отсутствие ресурсов и форм жизни.
Значит, не будет войны против хищников в союзе с чужими.
А придётся поучаствовать против индокитайской своры,
ползущей к месторождению африканского титан-мельхиора.
Чувствуешь, тут с твоим интересом прямая связь,
так что ягодички напряги во имя прогресса. Не ударь лицом в грязь!»

Только тут не грязь, а песок, в этой жопе мира.
Наш взвод плетётся по улице в пустыне. Вокруг руины.
И среди жёлто-коричневого месива красок явился любимый
набор цветов на бутылочке из-под йогурта. Беру, и мне брюшину
распарывает болтом из взрыва. Но на этот случай снабдила
своего сына родина – колю себе в кишки доз десять морфина.
Местные аборигены налетели, мне уже пофиг – смотрю на дыры в стенах.
Они не от снарядов, а выпиленные контуры предметов
реальных размеров. Вот моя бутылочка, вот машина, а тут панель
можно выпилить… Обзор загородил зверь,
огромный, с круизный лайнер, из зубной пасты танк,
с налипшим песком, опустил ствол и, сдув с меня местных ребят,
пополз в пустыню, догонять процессию
из шестируких боевых слонов и солдат в чалмах, поющих весело…
Мой внутренний цензор выразил сомнение, что морфин
вызывает такие видения, да и в нашей аптечке бойца под него вряд ли предусмотрен зажим.
«Так что рви конверт – читай письмо». 
«Для вас одобрен кредит на имплантирование», – было в письме. 
 Вот повезло!

Припев:

Чем раньш