Вес любви всегда понятней в конце,
Когда сигарета с утра пачкает блюдце,
Когда ты читаешь старые сообщения
И плачешь, будто умер кто-то родной.
Как будто в войну, на передовой...
Твой самый родной.. вдруг упал от свинца.
С улыбкой прощальною мертвеца,
И ты на руках готов вроде нести,
Но надо оставить.. и дальше идти.

Ты знаешь, у боли так много граней,
Боль словно вино или коньяк.
Она лучше и крепче дурманит,
Если ее просто так, натощак.
А позже не выпустит уж никак.
Она сильно держит свой красный флаг.
Она подпитается завсегда,
Всем тем, что рождает воспоминанья,
Всем тем, что недавно, до грани отчаянья,
Дарило казалось тепла забытьё...
Теперь это просто дрова для печи.
Все фотки и запахи - все ключи
И пуль бесконечных свинца литьё.

Теперь ночь не ждешь. ты боишься ее.
Она слишком честная сука. Палач.
Она говорит, тебе шепотом то,
Что днем ты скрывал завернув в тихий плач.
И вот, ты один на один с нею.
Она безжалостна и холодна.
Только она так умеет
Бить расчетливо и наверняка.
И не поможет в борьбе с нею,
Ни водка, ни запах травы косяка.

Любви вес понятней всегда в конце,
Когда на утро нет половины сердца,
И кровь гоняется с явными перебоями.
И ты не узнаешь в зеркале отражение,
Там кто-то седой, со следами побоев,
Зачем-то выживший в поражении.
Таким бы на поле остаться героем,
А он возвращается домой калекой,
Кусок когда-то давно человека.
И он может вызвать к себе только жалость.
Когда уходит большая любовь,
Ты обнаруживаешь, что осталось,
Лишь мясо, кости и черная кровь.