и вот опять охотничий манок
послышался в расстроенной гитаре, -
нас только двое в многолюдном баре,
и каждый безнадежно одинок;

нет, это не любовь, а лишь предлог
для близости, когда в сплошном угаре
по телу твоему я слепо шарю,
но ускользаешь ты: еще не срок.

пусть наших бдений дымный часовой
ночь напролет горит над головой;
здесь рабство горькое любви разъятой

соединяет - как, я не пойму -
слепившую тебя глухую тьму
с едва заметной полосой заката.