Померкнул свет,
 Потух очаг,
 Король сложил главу на подступах к столице.
 Событий нет 
 Иных, чем бед.
 Несут гонцы лихое эхо от границы. 

 В порту галдёж, 
 Пакуют груз, 
 Дают полцарства за скамейку на триере.
 Кругом грабёж,
 Надежда - ложь,
 И нам придётся оставаться на премьере.

 И мы танцуем в тронном зале среди брошенных на произвол реликвий.
 Со стен глядят на нас растерянно портретов обесцвеченные лики.
 Когда падёт могучий Рим и первый варвар въедет в оперный театр
 Верхом на бронзовом коне, тут станет ясно кто плебей, а кто - сенатор.

 Прощальный бал,
 Балкон в цветах,
 Горят предместья, фейерверк оплачен кровью.
 Развеет галл
 Сомнения в прах,
 Махнет старуха смерть косой у изголовья.

 Кому - трофей,
 Кому - триумф,
 Кому кинжал врага по рукоятку в горло.
 Кого кормить мышей
 Отправят в трюм,
 Не удивит галерный раб манерой лорда.

 И если вынесет нас щепками потоком неизбежных потрясений,
 Изрядно вымотав в пути, на опустевший и угрюмый плёс осенний,
 Мы сядем греться у костра, и наблюдать, как умирает с каждым годом
 Держава, сломленная собственным великим, но юродивым народом.

 Пуста казна,
 Меч затуплён,
 Нам не узнать похвальной участи героев.
 Мы пьём до дна
 Позор племён,
 Теряя Веру и Язык, и выход к морю.

 Мы танцевали в тронном зале, упиваясь обретённою свободой,
 А ветер гнал наперекор течению мутные изменчивые воды,
 Шагать на глиняных ногах, летать на сломанных крылах - премудрость древних.
 Прости, покинутая мать, прости, поруганная мать сынов неверных...

 P.S.
 И те, кто знал, и все, кто мог, шагнули молча за порог - и в Зазеркалье.
 И тех, кто пел о тех, кто смел, глушил на каждом перекрёстке лай шакалий.
 Когда оттают ледники, нас раскопают лыжники в мохнатых шапках,
 И будут долго изучать, но не сломается печать молчания... жалко...