Ранний солнца луч - да по церковному кресту,     А на площади строят виселицу,   И честной народ уж бежит спросонья   Посмотреть, как будут вешать язычницу Матрену.   
За то, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня в чем мать родила,   Что стройна, как тополь, сильна, как волчица,   За то, что никого на белом свете Матрена не боится.   За то, что в ложок, да что у синего ручья,   К ней бегают из города чужие мужья. 
Вывели Матрену - ох, хороша!   Мужики стоят - глядят не дыша,   Да не заслон вкруг Матрены кабы,   Разорвали бы Матрену бабы.   
Отказалася Матрена крест целовать,   Встала на баклажечку во всю свою стать,   Наказала попу молитв не читать,   Да велела палачу ей рук не вязать.   
А как выбили баклажечку да из под ног,   Дернулась разок, да еще разок,   Вскинулась третий, точно в небо взвилась,   Да тут веревочка и оборвалась...   
А бабы в толпе аж взревели навзрыд –   Да вешать по два раза Господь не велит.   Стоит Матрена глядит на попа,   А по все четыре стороны бесится толпа.   Вольному - воля, спасенному - рай,   Миловал Бог, если сможешь ступай.   
И молвила Матрена мужикам,что стоят на пути:   Кто не был со мной, грит, мужики - тот с места не сходи,   DmAm
А кто был у ручья хоть раз за всю жизнь, -   Возьми за руку жену да осторонись.   
Ох расступился коридор широк,   Пошла Матрена к солнышку да на восток,   И никто не осмелился стать поперек.   DmAm
За что ж это Бог Матрену берег?   
Уж не за то ли, что кожа у Матрены смугла,   Что танцует у огня в чем мать родила,   Что стройна, как тополь, сильна, как волчица,   За то, что никого на белом свете Матрена не боится.   За то, что в ложок, да что у синего ручья,    К ней бегают из города чужие мужья.